Новая жизнь снова перетаскивает, как кошка котят за шкирку, за довольно непродолжительное время у нее умудрилось смениться три хозяина, не самым плохих, кстати, надо отдать им должное. Омар-ага был забавным толстым весельчаком, если его не злить, конечно. У него она попала в плен книг,из которого так сложно было выбраться, получила такое образование, о котором не могла и мечтать на родине. Махидевран Султан была доброй и справедливой Госпожой, которая была довольна новой служанкой и ее рукоделием, отдавая должное вышивке на платьях и тому, как искусно исполнялись работы по починке платья Госпожи. Из всех, с кем сталкивала ее судьба, самым интересным и загадочным пожалуй, был правитель Египта, как она называла его про себя "Черный принц". Не потому,что он был молод и красив (спаси Боже любоваться турком), а скорее из-за славы, которая влачилась за ним кроваво-красным шлейфом. Данный шлейф слухов хотелось повернуть к солнечному свету, чтобы разгадать что в нем правда, а что нет. Церен (девушка смирилась со своим новым именем) считала, что нету плохих людей, а есть люди несчастные, которые, заглушая свою боль, причиняют боль другим людям. Не то, чтобы она также делала бы сама, но такую странную манеру примечала еще в России, а все люди похожи друг на друга, если отбросить религию и воспитание. Все люди чувствуют боль, страдание, одиночество, как груз ответственности давит на печи, некоторые забывают о том, что на свете существуют любовь и нежность, но когда весь мир против них - это ли их вина?
Можно считать понижением в должности перевод на должность служанки новой фаворитки Черного принца, а может это считать повышением? Украшать и создавать платья - это куда более простое дело, надо заметить. Возможно, потому что она уже набила руку в этом ремесле. Впрочем, в обязанности входит уборка покоев Джамили Хатун, а значит таки понижение, но и черт с ними.
- Это в покои новой наложницы Господина - Сарина Калфа указала на поднос с кувшином щербета или кто знает что предпочитают пить египтяне, короче какой-то жидкостью, и разнообразные сладости.
- Если будешь есть все сладкое, которое на этом подносе, станешь похожим на африканского слона... - девушка аккуратно подцепила со стола поднос, спеша побыстрее отнести его в покои новой фаворитки. Душу грела книжка, которую та обнаружила в библиотеке. Толстая книга с чудесными иллюстрациями животных, среди которых она обнаружила почти всех представителей интересующей ее фауны. Верблюдов она видела живьем, когда перенаправлялась в Египет, а вот слон был воистину удивительным животным, а еще эти смешные песчаные собачки, жуткие крокодилы и гиены. Нужно будет обязательно спросить соизволения, вот только у кого? У Сарины Калфы бесполезно, вряд ли она поощрит любовь к чтению, значит или у Господина или у его фаворитки, если та, конечно, является ее Госпожой. Хоть бы сказали чей она на сей раз предмет мебели, а то чувствуешь себя стулом без ножки.
Чуть поклонившись красивой темноволосой девушке, Церен поставил на резной столик поднос и поспешила ретироваться. Если сейчас поспешить, то можно спрятаться в огромной библиотеке, дочитав таки до конца так и не дающей покоя книгу, но свершиться планам было не суждено.
- Помогите! Кто-нибудь! - служанка с удивлением взглянула на фаворитку, которая почти билась в истерике в коридоре, а ее покои напоминали бочку с селедкой от всплескивающих руками слуг.
Черный принц лежал на персидском ковре. Явно он не прилег, утомившись, туда отдохнуть. Рядом валялся кубок с расплескавшимся зельем.
- Меня по любому убьют, вспомнив кто принес напиток... - проносится в сознании "утешительная" мысль, пока руки лихорадочно шарят по резному столику в поисках зеркала. Зеркальная поверхность затуманивается, когда она подносит ее к губам молодого человека - значит дышит. Правда какой ей прок читать про то, что так делали путешественники, когда подозревали что их сотоварищи по приключениям мертвы.
В руку вцепляется чья-то грубая рука, в душе поднимается паника зверька, загнанного охотниками - она не выносит прикосновений после плена. Мозг отключается, зеркало в резной оправе резко опускается на руку обидчика, он чертыхается сквозь зубы, предоставляя другим вцепиться в нее мертвой хваткой.
Кажется, она плачет, орет по-русски ТАКОЕ, за что в своей семье ее поставили бы на горох, а потом еще дали пару раз розгами, кусается, брыкается, плюется и повторяет, уже менее действенные проклятия, но только из-за недостаточного знания языков, на французском, турецком и арабском. Сердце судорожно сжимается, воздуха не хватает, с головой накрывает паника и она падает в темноту... Последнее, что видит девушка - разбившееся зеркало в крови того, на кого она его опустила.
- Разбитое зеркало - к несчастью - проносится зачем то в угасающем сознании.

Отредактировано Церен (2017-02-19 17:00:10)

Ей не дали ничего объяснить. Ее ни о чем и не спрашивали, только вывели на задний двор  Она помнила грубые толчки в спину, ругательства в свой адрес, многие из которых не понимала. Девушку вели так быстро, что когда она по дороге оступилась и потеряла одну из туфель, а ей даже не разрешили остановиться и подобрать ее.
- Сиди тут, дочь шайтана, да моли Аллаха о скорой смерти, если наш господин не выживет!
Ее заставили спуститься по лестнице в яму, а потом сверху опустилась решетка из металлических прутьев. Яма была не широкая, всего шага три от стены до стены. Она сначала ходила от стены до стены, пытаясь успокоиться и понять, что все-таки случилось и что теперь с ней будет. Турки скоры и жестоки на расправу, особенно к тем, кого считают неверными. Джамиля невольно коснулась своей шеи рукой, но не нащупала того, что хотела ощутить в своих пальцах. Крестик она потеряла еще на корабле.
Солнце стояло еще высоко, в яме, незащищенной от солнца было жарко и хотелось пить.
- Пить! Дайте пить! – крикнула она вверх, не надеясь, что ее услышат. Не услышали.
Даже сырой и полутемный трюм на пиратском судне, где она провела не один день, мог показаться раем по сравнению с сухим и незащищенным от солнечных лучей зинданом.
- Я хочу пить! – еще раз крикнула Джамиля через некоторое время.
- Лучше бы ты, порождение шайтана сама выпила тот напиток, которым хотела отравить Султанзаде, – сверху упал плевок, который к счастью не попал в Джамилю.
- Дай ей воды, - послышался второй голос, решетку отодвинули и ей на веревке спустили глиняный кувшин.
Для Джамили мутная и теплая вода сейчас была слаще и живительнее сангрии. Не зная сколько ей тут придется провести, она отпила совсем немного и этой же водой умыла лицо.
Решетка вновь загремела, в яму опустилась лестница и Джамиля Хатун уже обрадовалась, что ей разрешат покинуть зиндан, но вместо этого в яму спустили еще одну девушку, в которой она узнала служанку, принесшую сегодня поднос с напитком.
- Il santo Maria! Poiché che?* – прошептала она, подавая незнакомке руку, помогая спуститься с лестницы.
- Как тебя зовут? – спросила Джамиля свою подругу по несчастью.
Делая шаг в сторону, она чуть было не опрокинула кувшин и поспешила его поднять.
- У меня есть вода, - сейчас та, что еще несколько часов назад была фавориткой правителя Египта, делилась самым ценным, что у нее было сейчас – водой.

*Святая Мария! За что? (итл)

Отредактировано Джамиля Хатун (2017-02-19 22:40:29)

- И меня когда-то звали Марией. Это было одно из имен, - ответила итальянка, опасливо поглядывая наверх, не слышит ли их кто-нибудь.
- Лучше забыть, что было в прошлом, в том числе и имя, - в ее памяти еще свеж гнев Мехмеда, когда она попросила оставить ей имя, данное при крещении. А что, если он выполнит свою угрозу наказания? Хотя она и так в зиндане, куда еще хуже. Ответ на ум пришел неутешительный. Хуже быть может.
- Ты знаешь латынь? – В свою очередь изумленно спросила Итэлия свою подругу по несчастью. Она сама знала только заученные молитвы на латыни и их перевод. В отличие от мужчин, девушкам не стремились дать разностороннее образование, а делали упор на то, что украшает светскую даму. Музыка, пение, танцы, отчасти стихосложение, история и естествознание. Образование дорого и нет нужды тратить впустую деньги.
- Ничего, одежда быстро высохнет на солнце, но зато тебе не будет жарко, - утешила она Церен и посмотрела наверх. На небе ни облачка и жара продержится до позднего вечера.
- Конечно, я знаю французский язык, ведь моя родина Италия, а языки похожи. Кроме того мой отец вел некие торговые дела, а французский язык своего рода – международный в этих вопросах. - Итэлия уже перешла на французский язык, говоря довольно правильно слова, но ей не хватало быстроты и легкости французского столичного произношения.
- Если нас сразу не убили, то, может быть, оставят жизнь? – С надеждой спросила она Церен-Марию, впрочем, не ожидая ответа. Она уже знала, что тут могут устроить такую казнь, что жертва будет молить о смерти, как о великой милости.
- Сами вы демоны и порождение тьмы! – крикнула Джамиля на родном языке вверх. Зачем утруждать вспоминать себя иностранные слова, когда стражники вряд ли будут слушать их. Они, наверняка, привыкли к проклятьям, которые шлют в их адрес заключенные. К тому же они не знают итальянский, так у них не будет повода наказать ее еще сильнее, чем она наказана сейчас.
- Подвалы инквизиции уже ждут вас! Что б сама Святая Дева вас поцеловала! На обе ноги вам испанские сапоги! Каждый из вас сын ослицы! Пусть поразит вас проказа! – Итэлия от души, со свойственным итальянкам темпераментом, выкрикивала им различные пожелания и простонародные ругательства, которым хоть и не учили юных синьорит, но у любой девушки есть уши, а прислуга на заднем дворе говорить тихо не умеет.

Уже солнце склонилось к вечеру, девушки успели и поговорить, делясь своими историями и устать от жары и тесноты зиндана.
- Нам может помочь только Дева Мария, - вздохнула Итэлия, с надеждой глядя на крошечный клочок неба. Только поэтому она заметила подходящих к яме людей. Послышался лязг отпираемого замка, отодвигаемой решетки, вниз посветили фонарем, а потом осторожно спустили лестницу.
- Джамиля Хатун, поднимайтесь, - без злобы в голосе обратился к ней стражник, который еще днем толкал ее в спину и называл дочерью шайтана.
- Зачем? Я не буду! – Крикнула она в ответ и, взяв за руку Церен, прижалась к стене.
- Это приказ Султанзаде Мехмеда, - раздался другой голос. – Вас приказано отвести в ваши покои.
- Ты слышала? –  настороженно спросила Джамиля Церен, опасаясь, что это ей лишь слышится в ее уставшем сознании.
- Я поднимусь только с Церен Хатун и никак иначе! – крикнула она наверх, стараясь придать своему голосу твердость.
- Ты слышала? Да? Он не умер! – У Джамили появилась первая радостная мысль. – Но я тебя тут не оставлю.
Наверху слушался какой-то разговор, но ветер уносил слова в сторону, и Джамиля ничего не могла разобрать.
После очередного приглашения подняться, Джамиля подтолкнула вперед Церен, а сама уже стала подниматься по лестнице следом. Если Султанзаде не умер, то она все объяснит, а мудрый правитель Египта все поймет и сам рассудит.
В комнатах, отведенных фаворитке Султанзаде их встретила радостно Сарина, с ужасом глядя, как выглядят девушки.
- Вам бы в хамам, да не велено выпускать отсюда, - сокрушенно покачала головой Сарина калфа. – Велю принести горячей воды и тазы, а пока в таком виде и на подушки не позволю присесть.
В этом добродушном ворчании было столько теплоты, что Джамиля просто была счастлива видеть и слышать эту женщину. Кроме того, в комнате был фонтан и она с радостью умылась, освежив руки и плечи еще до того, как заботливая Сарина  привела в порядок двух затворниц и дала им чистую одежду.
- Это нам помогла Святая Дева Мария! – устало улыбнулась Джамиля, когда им с Церен подали на ужин плов, жаренных цыплят и фрукты.

*поцелуй Святой Девы – пытка инквизиции.

За прошедший день девушки подружились еще больше. Церен рассказала Джамиле о некоторых русских традициях, а Джамиля о бескрайних просторах Италии и ласковом солнце.
Выучить новый язык девушка бы хотела, но вопрос зачем к завершению второго дня за ними все таки послал Мехмед - казнить, как говорится, или миловать.
- Это что?! - шокированная девушка взирала на полупрозрачные одежды, которые, казалось, не скрывали, а выгодно показывали ее тело. Последний раз такой беззащитной она себя ощущала, когда татары похабно тискали ее тело. Честь девушки они не тронули, но удовольствия полапать девушку себя не лишали, и именно из-за этих чертовых мужланов она сейчас с трудом переносила даже женские руки на своем теле.
- У стал Господин, так развлеките его... - "устал" - это, надо полагать, когда тебя чуть на тот свет не отправили. Каким образом развлечь то, да еще в таком срамном наряде. Пыталась сказать, что они видно наряды Джамили-хатун перепутали и на нее надели - бесполезно. Желудок судорожно сжался при слове "развлечь".
- Станцуете или споете... - петь девушка любила, а вот с танцами проблема: не станцуешь же правителю "Ручеек", там много девушек нужно, да и вряд ли в чести русские танцы у турка или египтянина, кто он там, она пока не разберет.
- Ну вот вспомнился же этот танец чертовых семи покрывал - получи - с тоской подумала девушка, отчаянно борясь с желанием оттолкнуть руки служанки, умасливающей ее тело какими-то ароматами.
Опустив глаза долу и скрестив руки на груди (Срамота, срамота то какая, Боженька!), с ярко вспыхнувшими щеками Церен осторожно зашла за Джамилей в покои Мехмеда и опустила очи долу в пол. Сознание делилось на страх, истерику, смех и удивление - чего от них надо Султанзаде, тем более от Церен...

Помня еще недавние события, Джамиля продолжала стоять, склонив голову, помня, что она не смеет смотреть в присутствии других на своего господина. Не хватало еще навлечь на себя гнев нескромным поведением, оскорбляющим достоинства Бейлербея Египта и хранителя покоев Шехзаде Османа.
- О Аллах! Что же в этом доме челядь не может понять правильно мои слова?
При этих словах наложница внутренне вся сжалась в комок, ожидая гнева в адрес ее и Церен. Она слышала, что Султанзаде Мехмед встал, но страх за себя и свою подругу заставил Джамилю еще ниже склонить голову. Кто знает, что на этот раз так разозлило мужчину, во власти которого они были. Но Господь был милостив к двум Мариям. Их господин ограничился лишь одной гневной фразой и вышел из комнаты.
Лишь когда за дверью затихли шаги, и, убедившись, что стража не спешит схватить двух молодых невольниц и бросить их в темницу, Джамиля распрямила плечи и удивленно посмотрела на Церен.
- Я второй раз в его покоях и второй раз слуги не могут ему угодить. Тут одно из двух: либо наш господин не умеет четко отдавать распоряжения слугам, либо те не умеют читать его мысли, ну или во всем османском государстве не найдется толковых слуг.
Тонкая ткань, призванная подчеркнуть женские прелести, а не согреть нежную кожу, была в этот жаркий день вполне уместна, но Джамилю все равно пробила дрожь. Кто знает, может быть Сарине достанется от их господина. Джамиле искренне было жаль добрую служанку, но бежать вслед и выяснять в чем дело, означало сделать еще хуже всем. Оставалось лишь ждать своей дальнейшей участи.