- Афифе, ну Афифе.. - наложница с раскосыми персидскими глазами потянула девушку за рукав кафтана, но та только одернула руку.
- Нет, Гюльшах, нет. Я уже говорила тебе, что калфа меня уже один раз предупредила и если поймают снова..Ты что, хочешь чтобы меня отправили в темницу или того хуже? Отстань со своими вопросами, не надоедай, ради Аллаха,- и молодая сербка презрительно одернула руку, возвращаясь к вышивке.
Это занятие ее всегда успокаивало, но тщеславна Гюльшах, которой она однажды имела неосторожность погадать на кофейной гуще, теперь требовала повторить этот опыт накануне ночи с султаном.
Впрочем, для раздражённости у молодой Афифе, недавно присоединившейся к гарему падишаха, были и иные причины отказать настырной девушке. Уже которой день она ждала что ее, подарок паши, вызовут для развлечения султана Баязета, но день этот все не приходило. Обходительная, милая и отчаянно старающаяся понравиться - не такой себя видела в гареме молодая наложница, но выходит, что пришлось поступаться гордостью и отчинно улыбаться, чтобы напомнить о себе калфам и евнухам, снискать их расположение и добиться благосклонности. Но вместо этого выбирали страшненькую и глупую Гюльшах, которая из-за своего тщеславия уже вынудила девушку однажды погадать ей, чтобы строго запрещено в гареме. Конечно, всякий запрет можно было обойти, благо Афифе была искусна в этом деле, да и гадать у нее получалось толково, но .. Совершенно не ей!
Разговор как-то не клеился, но когда назойливая наложница снова решила предпринять попытку уговорить разобиженную подругу, как перед ними выросла, как из под земли, незнакомая служанка и сухо произнесла:
- Ты Афифе хатун, сербка из гарема паши?
- А кто спрашивает? - с вызовом подняв чёрные глаза от выраставшей на платке лилии, ответила девушка. Собеседница немного растерялась от такого гонора и не разу нашлась что ответить.
- Меня прислали за тобой , хатун. Я служанка Махидевран султан, двоюродной сестры нашего Повелителя. Она желает тебя видеть.
- Меня? Султанша желает меня видеть? - несколько удивленно переспросила сербка, но заметив что за ней следит не одна пара любопытных глаз, тут же отложила свое шитье и миролюбиво улыбнулась. Гарем тонко чувствовал любые перемены,так что тот факт, что в общем зале прозвучало имя сановной родственницы, подливало масла в огонь интереса.
- Ну конечно, не стоит заставлять благ родную госпожу ждать, идем, хатун, - и с грацией, достойно пантеры, она поднялась с лежанки и последовала за посланницей.
Впрочем, пока они шли по длинным коридорам дворца, тревога и любопытство в Афифе нарастали. Зачем она понадобилась племяннице падишаха, дочери султанши? Совсем еще девочка, как и она сама, что могла ей дать простая наложница и что она могла предложить? Пойти в услужение - так они и не виделись никогда прежде? Наказать - но за что?
Не рискуя спросить свою сопровождающую и не желая выглядеть растерянно перёд этой надменной хатун, сербка продолжала молчать и следовать за ней, теряясь в догадках.
Наконец, они остановили и одни из резных дверей по стуку отворились и Афифе оказалась в роскошно отделанных покоях, где никогда прежде ей приходить не доводилось. И взгляд ее черных взгляд тут же устремился в сторону изящной темноволосой девушки, сидевшую поодаль.
- Госпожа, - почтительно поклонившись и скромно опустив глаза, как того велел этикет, произнесла рабыня, терзаясь в догадках по поводу своего присутствия в комнатах Махидевран султан.

- Никому кроме Аллаха не дано ведать, что нас ждет, султанша, - осторожно подняла взгляд карих глаз балканка на свою молодую собеседницу.
- Я лишь иногда могу заглянуть на мгновение за завесу тайны с его позволения, но не больше. Но для меня будет честь оказать Вам такую услугу, госпожа, если Вы этого хотите от своей скромной рабы, но прошу, не возлагайте на мой талант больших надежд.

Гадать на кофейной гуще, на воске, заговаривать свечу или предмет все это было большим грехом, но тем не менее делало это занятие для черноокой сербской рабыни еще более занимательным и увлекательным. К слову,ее слова часто сбывались, хотя Афифе не старалась придать им флера истинной правды, но судя по блестящим от восторга глазам некоторых наложниц и ее бывшей госпожи в доме паши, который отобрал еще маленькую Милицу в свой дом, как военный трофей. Жена его, помниться, такому черноглазому и испуганному подарку не сильно обрадовалась, но затем ее сердце заметно оттаяло когда маленькая балканская дикарка стала проявлять интерес ко всему красивому и отогрелась в ее обществе.Рабыня она и в Эдирне рабыня, какого бы рода она не была и как бы не была симпатична своей госпож, но нареченная Фатимой в новой вере девочка проявила интерес и талант к тайной страсти всех османских женщин, а именно - магии, чарам и гаданию. Большой грех, конечно, если за этим застанут, за него, кажется полагалась сотня ударом плетью и отрезание носа, но разве скучающей жене паши это было важно? Иметь собственную предсказательницу в доме, особенно такую колоритную - это было так модно и так ново, что госпожа пестовала и наставляла не забрасывать этот навык и в имперском гареме.
И вот теперь подзабытая наложница стояла перед молодой султаншей, пребывавшей на пороге важного решения, как догадывалась Афифе, и нуждающаяся в ее помощи. Что ж, тут действительно стоило не оплошать.
- Позволено ли мне знать что Вы хотели бы узнать, госпожа?

И хотя ее взгляд не мог выдать хатун, Афифе заметно растерялась.
Одно дело было болтать всякую чепуху наложницам да рабыням, скучавшим в предвкушении маловероятной встречи с султаном, приподнимая завесу будущего или прошлого, убеждая их , что их ждет много золота, украшений и много здоровых детей в разной комплектации. Совсем другим делом было помогать женщине из семьи султана, ступая на скользкий лед тонкой политической игры. Не всякий брак ( а это Афифе уже успела усвоить в услужении своей прежней хозяйки) складывался успешно, даже несмотря на высокое положение невесты. Да и валиде отдавали своих дочерей замуж не всегда ради тихого женского счастья, а просчитывая каждый шаг наперед ради выгоды своих сыновей, внуков и мужей. Следовательно, сейчас эта молодая девушке, возрастом не старше самой балканки, в шелках и жемчугах, трепетала перед неопределённостью своего грядущего статуса и того, что принесет ей спальня в новом дворце. Обещать ей счастье - логично, прикидывала хатун, но если кофейная гуща или строптивый воск покажут нечто такое, что предвещает несчастье, беду или слезы?
Аллах, не ради таких испытаний она занималась таким ремеслом, но малодушно отступать было поздно и светившаяся нежной тактичной улыбкой Афифе к месту вспомнила наказ своей прежней госпожи - говорить то, что видишь, но не навредить. А вредить сиятельной госпоже было более, чем себе во вред.
- Ваша просьба и столь радостный повод как брак лишает меня возможности отказать Вам и тем самым огорчить, - начиная осторожно подбирать слова, сербка присела в коротком поклоне и снова выпрямилась.
- Я уверена, что султан, сиятельная валиде и Аллах благословят этот союз, но нет ничего такого, чтобы не уняло Вашу тревогу перед таким знаменательным событием. Это ведь так волнительно! Впрочем, если моё скромное искусство рассеет последние сомнения, то я к Вашим услугам, султанша. Изволите гадать на кофейной гуще или Вам по нраву больше воск и вода?

Аллах, Аллах, да разве можно было нагадать женщине из династии нечто плохое?
Даже если бы в том кофе была ее смерть Афифе хатун обязательно бы рассказала побасенку о прекрасном будущем и безоблачном счастье, которое бы открыло девушке двери в Вечность спустя долгие-долгие годы!
Гадание было делом неблагодарным, порою слишком эгоистичным, а иногда и опасным и усаживаясь на подушки рядом с Махдевран султан, она ощутила как сейчас многое зависело от ее слов. И без чашечки с терпким горячим кофе, впрочем, сербка уже знала что скажет этой молодой кареглазой красавице. Что брак ее убудет счастливым и долгим, что супруг не будет чаять в ней души, что она родит множество здоровых наследников и прекрасных дочерей, что смерть разлучит любящую пару только на смертном одре и через так много лет, что звезд на небе не хватит для того чтобы то описать во времени!
Делая глоток, Афифе слегка поморщилась: что ж, лгать ей было не впервой, но вот что бы так явно и так нелепо.. Всякий интерес терялся в этом занятии если нужно было говорить неправду, но мудрые слова ее прежней госпожи вертелись у девушки в мыслях, не давая покоя, унимая упрямство действительно заглянуть в чашку с кофе молодой невесты и прочесть там правду, настоящую, цельную, чистую как слеза ребенка и не побояться ее озвучить. Ведь так раз за разом, солгав и приврав, можно и забыть как на самом деле делается дело и что затем? Так может и всякая дуга рабыня сидеть на пышном бархатном пуфе и нести всякую чушь желающим слушать, обесценивая природный талант ..
С тяжёлым сердцем Афифе допила свой кофе, дождалась пока тоже самое сделает Махидевран и перевернула обе чашечки на блюдца, давая кофейной гуще стечь.
Ладно, видит Аллах, хатун постарается быть доброй, но честной, прежде чем взглянуть на дно и да поможет ей Всевышний.
С тихой коротенькой молитвой, сербка перевернула чашку Махидевран султан и приблизила ее к свету.
- Да услышит Аллах Ваш слова, госпожа, - медленно и осторожно поворачивая к свету причудливые кофейные узоры, произнесла Афифе и улыбнулась госпоже поверх ободка, - но для моего гадания достаточно того, что я пью с Вами кофе. Пускай будущее для меня буде приятной тайной, ибо я сегодня проснулась и не знала, что мои скромные таланты понадобятся Вам. Иначе бы я лишила себя радости лицезреть Вас, султанша. Что ж..
Тонкие переменчивые завитки, дорожки из мелко смеленого зерна, терпкий аромат, бьющий в нос, но на которой наложница не обращала внимания, всматриваясь в линии на тонких стенках - все это было частью странного ритуала, призванного обеспечить невесте покой перед ответственным шагом и то, что Афифе рассмотрела, не выглядело таким ж страшным, как ей казалось всего минут пять назад.
- Я вижу дальнюю дорогу морем, госпожа...И колыбель..Да, точно, колыбель..Вы скоро отправитесь в путь, моя госпожа, и видимо там родите свое дитя. Это добрый знак, ибо я вижу звезду, а значит это хорошее начало, звёзды Вам благоволят в этом пути, султанша, -с едва заметным облегчением в голосе произнесла Афифе и бегло проследила за реакцией Махидевран.
Лиха беда начало..

Карие глаза сверкнули на луноликую госпожу с легкой иронией.
Что ж, все девушки были одинаковый - были ли одинаковы все неясны сербка не знала или не помнила, что заинтригованный блеск в глазах Махидевран султан выдавал ее девичий восторг и естественный страх перед незнакомым мужчиной, что ждал ее по ту сторону высоких стен Топкапы. Что ж, здесь, в гареме, с тем же волнительным трепетом они все ждали иного мужчину, одного, который мог развеять мечты по ветру и который мог возвысить - и также без любви, или заставляя томиться в невыносимом ожидании. Проведя в гареме султана османов не так долго, Афифе умея уже успела наслушаться историй о несчастных хасеки, потерявших детей из-за болезней, забытых в стенах Старого дворца, или рожавших без устали, но без любви, чувствуя отвращение к тому, кто был отцом их детей. Иные же не рожали никогда и затихли, оканчивая свой век либо в услужении у более везучих или худо-бедно устраивавших судьбу в службах гарема или выданные замуж если Повелитель к тому времени так и не изъязвил желания разделить ними ложе.
Был ли выбор у Махидевран султан, отличался ли брак свободных родовитых женщин в этой стране и семьи от участи рабынь? Афифе не была в этом уверена, но расстраивать молодую девушку ей не хотелось, пускай и была она свободна и при этом богата. В конце концов, как была наслышана рабыня, женщины Династии порой выходили замуж и разводились далеко не по своей воле..
- Для того чтобы узнать будет ли он Вас любить, моя госпожа, мне нужно заглянуть в его чашку, - с улыбкой ответила Афифе, рассматривая встревоженное личико госпожи, не лишенное даже в этот момент утонченного изящества. У этой девушки даже и без пышных нарядов и драгоценностей было что-то особенное, что привлекало взор и заставляло посмотреть на нее вновь.
- А так кофе мне говорит, что преград для Вашего сердца нет.И полагаю, что Вашему паше будет сложно устоять перед Вашей красотой, умом и чистотой. Не беспокойтесь, моя султанша, некоторые вещи не видно на дне чашки, но видно в глазах человека. Вы не из тех, кто не сможет оставить равнодушным хотя бы одного мужчину взглянувшего на Вас.
В этих словах была щедрая щепотка лести, но и знатная доля правды. Калфы учили их, гаремных наложниц, что много зависело от самой девушки, от ее взгляда, от желания понравиться, от ума и находчивости, ведь многие писаные красавицы были слишком напуганы или упрямы чтобы преломить себя и уступить, быть мудрее и гибче. Так и померли в Старом дворце,зачахнув со своей гордостью в обнимку..
С искренней улыбкой на алых устах смотрела Афифе на утонченную госпожу и собиралась уже отставить чашку в сторону, когда одна фигура неожиданно не зацепила ее взгляда. Поднеся сосуд ближе, хатун повернула ее так и этак и задумчиво нахмурилась. Не то чтобы дурная весть, но..Стоило ли говорить?