Нина Добрев
Нисайем Султан (Джельсомина Констанция Орсини), 18 лет, наложница Шехзаде Османа, мать его наследника.
Мне едва исполнилось четырнадцать лет, когда я в последний раз взошла на корабль, оставив позади родные берега. Я не знала, каким будет мой будущий муж, но я верила — счастье не оставит меня.
Я молилась Богу, когда капитан сообщил, что на горизонте виднеются паруса корсаров. Я рыдала и билась, когда видела, как один за другим погибают те, кто защищал нашу жизнь. Я мечтала о том, чтоб рухнуть замертво, когда мои плечи сжали грубые руки пиратов. Мне было страшно — но я понятия не имела, что и этот страшный путь может вести меня к счастью.
Потом были часы ада — в закрытой каюте, в бараке для рабынь, унизительные минуты на помосте, где я чувствовала себя даже не человеком — хуже животного. Я была уверена, что моя жизнь кончена и готовилась только к одному — принять мученическую смерть.
Мне повезло больше, чем многим. Мне не довелось стать ни игрушкой старика, ни прислужницей в чужом доме. Мне выпала большая честь, меня приобрел сам Кизляр-Ага султанского гарема.
Я не сразу поняла, что такое гарем. Мне, воспитаннице аристократического рода, были чужды все эти традиции. Мне невдомек было, что все то, что казалось мне варварским и жестоким, имеет под собой не менее весомые основания, чем все привычное и знакомое. Я ничего не понимала и оттого боялась. Стройный, выпестованный годами порядок душил меня, но бунтовать я боялась, чувствовала силу, которая куда сильнее, чем я могла стать на тот момент.
Мне кажется, что я примирилась с тем, что возврата к прежней жизни не будет, когда меня нарекли новым именем. Джельсомина Констанция Орсини не могла найти в гареме ничего привлекательного. Нисайем не была там чужой. Нисайем могла увидеть прекрасное в чудесных садах дворца, могла услышать музыку, достойную восхищения, могла восторгаться великолепным образованием обитательниц женской половины.
Я примирилась со своей жизнью и примирилась с тем, что отныне моя судьба — не в моих руках. Я словно замерла в оцепенении, дожидаясь чего-то. Дни тянулись и тянулись, единым потоком. До встречи с тем, кто озарил мою жизнь светом солнца и луны. Моим шехзаде. Моим Османом.
Я знала, что моим возвышением я обязана великой Турхан Хасеки Султан. Именно ее воля привела меня на этот путь. Эта женщина — несомненно, мудрейшая из мудрейших, да продлит Аллах ее дни на земле — оказала мне великую честь. И мое сердце чисто, ибо я не таю в нем зла ни против нее, ни против властителя моего сердца.
Я полюбила Османа не в тот момент, когда увидела его. Когда он впервые взглянул на меня, я боялась так, что едва ли смогла бы даже рассмотреть его лицо — решалась моя судьба. Я полюбила его куда позже — не за то, кем он был рожден, за то, каков он сам. За то, как бережно он обходился со мной, за нежность его рук, за долгие вечера в его покоях, где я забывала, что я всего лишь рабыня здесь.
Я знаю, что мир гарема — жесток. Здесь нет места дружбе, я знаю, что моя близость с моим господином для многих — причина ненавидеть меня и желать моего падения. Потерять любовь Османа для меня, хуже чем умереть. Мой путь не будет прост, я знаю об этом, но все эти препятствия ничто, по сравнению с тем счастьем, которое я обретаю в моем господине. Ради того, чтоб оказаться в его объятьях, увидеть его лицо, услышать его голос, я прошла бы по тысяче кинжалов, по горящим углям, сгорела в сотне костров.
Отныне и навеки у меня нет иного пути. И нет бога, кроме Аллаха, а Моххамед — пророк его.
Таково слово Нисайем Султан.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.