Рынок Стамбула - это отдельное государство, отдельная империя и царство. Здесь свои законы и свои короли. Зазевавшийся вельможа может тотчас может стать клиентом босоногого воришки, а не в меру расторопная хатун обвести вокруг пальца даже самого уважаемого агу. Здесь не обижаются и не хватаются за мечи - здесь торгуются. В поте чела раскрасневшаяся торговка доказывает, что её шелк - тот самый шёлк, из самой Индии, а скуповатый эфенди пытается сбить цену на понравившийся кинжал у уязвлённого кузнеца. Здесь едят, танцуют, клепают, воруют, торгуют, смеются, играют на всевозможных инструментах, готовят - и всё это сливается в единую, непостижимую мелодию самобытности стамбульского рынка.
Сегодня Ясмин могла чувствовать себя относительно свободной. Выход в город не был официальным, оттого, воспользовавшись временной беспризорностью, она не стала собирать свиту и толкаться с ней в узких проходах торговых улочек. Хатун обошлась более простым нарядом и сопровождением в лице хазендар Ханде - главной экономки гарема. Можно сказать, сама напросилась (развлечения ради).
И пускай имя Ханде означало ни что иное, как "улыбка", едва ли что-то подобное светило престарелому чернильщику, в качестве изделий которого случилось усомниться въедливой экономке. Выбирая подарок для своей сестры, она уже битый час изводила взопревшего от споров ремесленника, перебирая многочисленные: вазы, курильницы, кубки, тарели, кувшины и кофейные принадлежности. Каждое из этих творений, Ханде придирчиво рассматривала на предмет изъянов, который неизбежно находился (снижения цены ради).
Слегка заскучавшая Ясмин уже ознакомилась с содержимым соседних лавок и теперь лениво наблюдала за разворачивающимся на площади представлением. Она хотело было уже окликнуть Ханде, но в тот самый миг, будто из-под земли, перед ней вырос чумазый мальчуган в потёртом кафтане.
- Не подаст ли благая госпожа, Аллаха ради, на хлеб? - жалобно заскулил мальчуган, протягивая из-под засученного в множество раз рукава грязную ладошку. В другое время его бы мигом смела охрана, но сегодня у попрошайки явно выдался удачный для нехитрого промысла день.
- Подаст. - улыбнувшись под плотной тканью никаба, просто ответила Ясмин. Порывшись в складках накидки, она достала кошель и уже хотела извлечь из него заветные пару акче, но внезапно грязная ручёнка сделала такой молниеносный выпад, что впору бы было устыдится уличным фокусникам в их мастерстве. Вскрикнув от неожиданности, Ясмин растерянно оглянулась в поисках помощи, но увидев, что никому нет до неё дела, самолично кинулась в погоню за стремительно увеличивающим дистанцию мальцом.
- Стой! Стой, кому говорят! - угрожающе выкрикивала она, пробиваясь сквозь пёструю толпу базарующих. Но воришка был куда проворнее и ловко передвигался в привычной для себе среде, ныряя в мелкие просветы между спин, а кое-где проскакивая и под ногами.
Внезапно базарная улочка как-то резко оборвалась, бесцеремонно вытолкнув из себя хатун, и разгорячённая погоней Ясмин даже сообразить не успела где оказалась, прежде чем над ухом раздалось истошное ржание.