— А куда мы едем?
— В Мексику.
— А что там, в Мексике?
— Мексиканцы...
(From Dusk Till Dawn)

Жара, знойное солнце, теплый ветер, пустые улицы днем – кричащие кварталы ночью. Все это никак лучше описывает Мексику и ее обитателей, темпераментных и упрямых. До девяти вечера жизнь идет медленным размеренным шагом, лениво переходя через дорогу, на противоположной стороне которой в тени лежит собака, изнуренная жарой. Люди ждут окончания рабочей смены, чтобы вечером встретиться с семьей и поесть барбекю, или же пропить деньги с друзьями в одном из пабов. После девяти город словно преображается. Он загорается яркими красками фонарей, громкими разговорами прохожих, снующими из одного питейного заведения в другое. И один звук, что всегда успокаивает меня – рев моторов, здешние парни знают толк в машинах.
«Здесь всегда лето». Мысль, которая, возможно, первой посещает головы иностранцев, приехавших сюда отдохнуть от суеты и приобщиться к природе. А уже потом – «я умру от жары». В этом году август действительно был знойным, синоптики даже называют это аномалией. Ну как же, конечно. У нас тут в Монтеррее подобная аномалия каждый второй месяц. Эти метеорологи сидят у себя в кабинетах и предсказывают погоду по приборам. Жаль, что эти прогнозы в последние несколько лет перестали быть правдивыми.
В августе все также много туристов, проезжающих мимо моего родного города. Обычно они здесь задерживаются на день или два, чтобы отдохнуть от долгой дороги, которая ведет их к океану. Каждый мексиканец как надоедливая муха пристает к ним с различными вопросами: откуда вы? Надолго ли к нам пожаловали? Помочь ли вам с машиной? Не хотите, ли приобрести сувенир? Мы народ более чем дружелюбный и открытый, поэтому туристы приходят, сначала в недоумение, потом привыкают к этому. Когда уезжают, то видят, что оставили, чуть ли не целое состояние за мелкие услуги, проезжая через наш город.
Август похож на клубнику, такой же сладкий и терпкий. Ягоды собирают в ручную на огромных полях. Работники берут их в ладонь и неторопливо подносят ко рту, чувствуя как вкус лета, растекается по небу и языку. У этих людей руки сильные и морщинистые, они уже не первый год работают на полях под жгучим солнцем. Им платят гроши, ягоды отправляют на продажу в другие страны, работа не приносят удовлетворения и уверенности в завтрашнем дне. Ведь старых собирателей могут уволить с заработок, и на их место поставить более молодых, платя еще меньше. Так и живут в Мексике, работают весь день, а к вечеру садятся за полупустой стол, на котором стоят вареные бобы и лепешки с солью, а холодной ночью даже нельзя укрыться одеялом – его ведь не купили, деньги ушли на оплату жилья.
Многие считают, что август – конец лета. Дни становятся короче, люди начинают собираться на заработки в Америку, ведь урожай совсем скоро будет весь собран, а жить на что-то надо. Скоро осень накроет землю листвой, ноги будут вязнуть в слякоти, а тело зябнуть под редким холодным дождем. Что радовало, так это мой стабильный заработок. Нашу семью нельзя было назвать богатой, но бедными точно не назовешь. Отец имел несколько заправок и автомастерскую, самую большую в городе, туда часто приезжали, как местные починить машины, так и туристы. Мне нравилось работать в мастерской, копаться в механизмах и чувствовать запах бензина. Чувствовать себя занятой и действительно нужной, хотя многие относились пренебрежительно к девушке-механику. Ведь тут живут по старым обычаям, женщина должна быть за плитой, а мужчина зарабатывать деньги. Тому отличный пример мои родители, но я так не хочу. Не хочу быть зависимой от кого-то.
Рабочий день подошел к концу, и я пошла в паб, которым владел кузен Хулио. Тут все друг другу родственники, точно не помню, но этот парень, кажется, был сыном двоюродного брата моей матери. В помещении как всегда было много народу, а как еще, по законам было запрещено, но в нескольких пабах еще можно было пить в долг, драться и играть в карты в открытую. Этакий местный Лас-Вегас.
Прохожу мимо стойки и сажусь за столик рядом с окном. Паб был небольшой, и это место уже просто закрепилось за семьей Хулио, никто даже не пытается сесть без разрешения. Но только не туристы. – А ты наглый, янки, - после нескольких лет обучения английскому я наконец-то говорю без акцента. Не сводя внимательных глаз с молодого человека, я подперла левой рукой подбородок, а правой взяла бокал, но не выпила. – Да, я знаю, где можно остановиться и отремонтировать машину. Тебе каждый скажет в этом заведении, - оценивающе осматриваю парня, он был белый как снег. Не в моем вкусе. Откидываюсь к спинке стула и делаю первый глоток здешнего пива, Хулио знает толк в алкоголе и всякую дрянь не продает.
- Я работаю в местном автосервисе, он находится как раз при въезде в город с восточной стороны. Что у тебя случилось? – обычно туристы прокалывают шины, наезжая на капканы, что расставлены по всей дороге для гремучих змей. И уже это для иностранцев является трагедией; реже происходит поломка двигателя.
Мгновение и через весь паб словно пуля пролетает один из постояльцев, а за ним уже на своих двоих в дверь выходит второй. Похоже, они проиграли приличную сумму в покер и побежали, чтобы не залезть в еще большие долги.  – Эй, Сэм, верно? Играть умеешь? – своего рода обряд. Если турист сыграет в карточную игру и выиграет, то среди местных он обзаведется авторитетом. Но чаще всего выходит так, что эти иностранцы теряют свои накопленные деньги. – Давай, не трусь, - назвать меня азартным человеком сложно, но сегодня была зарплата. Грех не потратить ее часть, испытав госпожу Фортуну на прочность.
Встаю из-за своего стола, в правой руке все также сжимаю бокал пива и направляюсь в дальний угол паба, где вместе сидело человек шесть. – Можешь называть меня Гути, - неприлично было бы не представиться. Имя свое редко называю, этот янки к утру все равно его забудет.