Раннее утро Топкапы все еще насыщенно ночной прохладой. Трава под ногами приятно хрустит. Именно августовское утро не возможно сравнить ни с чем. Эта хрупкая грань между стуженым рассветом и палящим, будто из преисподней днем. Все жители Топкапы стараются все дела насущные переделать рано утром, чтобы в знойный полдень спрятаться, укрыться в тени радушной прохлады. Город оживает еще на рассвете, с первыми лучами солнца. Стоит благодарить Всевышнего за то, что ниспослал новый день, который не будет таким как предыдущий. не бывает одинаковых дней, каждый особенный. И пусть глупцы твердят о том, что если каждый день особен, по-своему, то не особенный никто - вздор! Вырвать языки болтунам, в назидании для остальных. А пока город просыпается, его обитатели куда-то спешат, зачем-то торопятся. Жизнь идет своим чередом.
Дамир на рассвете покинул свой дом. Сегодняшнюю ночь он провел за приделами дворца, были на то свои причины. Потому, рано утром еще до того времени как на кухней начнет кипеть работа и повара загремят кастрюлями, мужчина возвращается во дворец. Сейчас он по привычке разузнает все ли в порядке и не произошло ли чего за ночь. Хотя, если что-то случилось бы - весточка разлетелась бы с бешеной скоростью. Хранитель покоев заходит на территорию дворца. Здесь жизнь еще дремлет, готовится к пробуждению от ночной дремоты. Каждое живое существо отходит ото сна, встречает рассвет.
В парке пусто. Где-то садовник обрезает цветник, ровняет его под одну единственную розу, срезая все неугодные колючие листы. Идеальную тишину нарушает топот копыт. Лошадь несется на непозволительной для парка скорости. Одно дело устраивать скачки за приделами дворца на территории угодий Топкапы, а другое здесь, в парке. Хлопок и где-то метрах в десяти ржет кобыла. Ага поспешил на шум. Слух не подвел. Лошадь мчалась напролом. Наверняка, она сожалела, что сделала, не сложно предугадать участь животного теперь. Из кустарника выглядывали ноги. Дамир поспешил к потерпевшему. А точнее потерпевшей. Это была девушка. Она в сознании, но явно сильно напугана.
- Хатун, встать сможешь? - но мужчина не дожидается удовлетворительно ответа (или хотя бы кивка головы) незнакомки. Он берет ее под руки и поднимает с холодной, все еще влажной после ночи, земли. Ага осматривает девушку, пытаясь сообразить целы ли ее кости и сможет ли она передвигаться самостоятельно.
- Это твой конь? - третий вопрос, который созрел в голове хранителя покоев. Предыдущие он не счел необходимым озвучить. Девушка, стоящая перед ним, не была знакома. Не вольно напрашивается вопрос - кто она?
- Что ты здесь делаешь? Ты украла коня с конюшни повелителя? - мужчина говорит сдержанно, даже резко. Если его опасения подтвердятся, голова девчонки полетит с такой же скоростью, как украденный нею конь. Воровство не простительно и наказуемо.
- Отвечай, Хатун! - Ага говорит громче, сжимая руку девушки выше локтя. Это не серьезно, а значит оставить все на самотек он не имеет права. Кто знает, что сотворила негодница, раз убегает прочь из дворца. Не приведи Аллах она сотворила что-то в гареме, полетят головы всех причастных: и слуг, и калфы, и охранников, а голова Дамира - в первую очередь.