После своего не самого удачного выхода инкогнито в город, Айше решила в ближайшее время не рисковать и не повторять досадных ошибок. Однако, как это обыкновенно случается, когда твердо намереваешься не делать что-либо, возникает острая необходимость, требующая отложить решение до следующего раза. Так, султанше было необходимо снова попасть на торговую площадь Кумкапы, где, как ей поведали всезнающие рабыни, находится известная кузнечная лавка некоего Дамира-аги. Славилась она не только отменным качеством продаваемых металлических изделий, но и тем, что кованы они молодым неверным кузнецом, некогда выкупленным почтенным мусульманином на невольничьем рынке. Айше Султан никогда не питала особенного интереса ко всякого рода оружию и доспехам, считая оные предметы прерогативой мужчин. Но на днях ее посетила мысль – преподнести в подарок супругу, Ахмеду-паше, какую-нибудь занятную памятную вещицу. За сим она и отправилась нынче к кузнецу в сопровождении верных прислужниц и навязавшегося Пуджмана-аги, который обещал быть тише воды, ниже травы и лишь заботиться о безопасности племянницы султана. Нихаль и Ламис опасливо взирали на нежеланного спутника и искренне негодовали, как госпожа смогла довериться этому человеку. Айше же не видела в его присутствии серьезной угрозы, поскольку намерения ее были чисты и прозрачны, и лавка Дамира-аги была единственной целью. Пуджман-ага действительно не проронил ни одного лишнего слова и с кротким смирением остался дожидаться ее поодаль, когда султанша пробиралась сквозь скопище горожан к нужному месту.
Голоса людей смешивались с криками городских птиц, спешащих полакомиться крошками и семечками, и чаек, парящих над заливом неподалеку.
– Почтенная госпожа, взгляните на эти ткани, - звучал медовый голос торговца, ловко разворачивающего отрез алого шелка, расшитого серебряными и золотыми нитями, - Персидский шелк, тончайшая, можно сказать, ювелирная работа. Из моего шелка шьют для самих султанш! Торговец слукавил, хотя его товар действительно был недурен. Впрочем, султанше едва ли было дело до того, кто поставляет во дворец ткани. Как и до того, как они превращаются в ее облачения: она лишь давалась диву, лицезрея очередное произведение портняжного искусства.
Айше лишь улыбнулась и проскользнула мимо. Лавка кузнеца оказалась едва ли не в конце ряда; здесь на пурпурных тканях блестели на солнце разнообразные клинки, ятаганы и кинжалы в ножнах, украшенных россыпью драгоценных камней. Каждый ханджар был выполнен искусно, с исключительным знанием своего дела и чутким вкусом. Казалось, будто каждая вещь имеет свой характер, в соответствии с которым и избран внешний вид. Султанша с интересом взирала на все это великолепие и утверждалась в желании непременно выбрать кинжал, который наверняка бы понравился ее мужу. Может быть, вот этот, с позолоченными ножнами и изумрудами? Или этот, с рубинами на рукоятке? Солнце отражается в них, и кажется, словно внутри лаловой оболочки танцуют языки пламени. Кинжал – непростой подарок. Преподнести его – значит безгранично доверять тому, кто принимает этот дар, ведь это равносильно тому, чтобы вверить в его руки свою жизнь.