Emmy Rossum
Аспасия Ликасис, 27, торговка и гадалка.
Общая информация
Ей было лет пять, не больше, когда она впервые сделала это; бабушка велела ей поймать во дворе цыпленка, один из этих трогательных желтых комочков, что она с детской жестокой непосредственностью так любила гонять двору, а когда Аспасия выполнила указания – велела отрезать цыпленку голову. В тот день, с детством Аспасии было покончено, хотя ей так и неясно, почему бабушка предпочла ее другим своим внучкам – впрочем, ни одна из ее сестер не дожила до десяти; что ж, от знахарства бабушка все равно всегда открещивалась.
Впрочем, бабушка всегда говорила – не обязательно говорить людям то, что должно, если понятно, чего они хотят услышать. Все в Фанаре знали эту старуху, которая, даже не перейдя порог пятидесятилетия, казалась древней, как мир, и все об это мире ведающей. Кажется, рано стареть – проклятие их семьи, недовольно морщится Аспасия, каждый раз ловя свое отражение в только что начищенных медных тарелках. С другой стороны, для ведьмы оно только к лучшему. Старики знают лучше, старики чуют самую суть вещей; мелкая сетка под глазами – свидетельство умения видеть, а не смотреть.
Аспасии исполнилось восемнадцать в тот год, когда бабушка умерла; родителей она и вовсе не помнила, а сестры остались в памяти лишь бледными тенями; молодая гречанка, которой давно уже было отказано от храма, одна в скромном домишке на отшибе Фанара – что у нее было еще, кроме нескольких фокусов в рукаве, оставшихся от бабушки знакомств, особого чувства, что возникало иногда при взгляде на чужую руку или сворачивании головы очередному цыпленку (люди почему-то куда сильнее верить чему-то, если процесс сопровождается чьей-то смертью) да репутации самой красивой девицы во всем Константинополе?
Денег, впрочем, все равно отчаянно не хватало; люди любят знать, но платить за те знания, что им пришлись не по душе, обычно решительно против. Аспасия постепенно пришла к выводу, что есть нечто дороже денег; немного ткани, красивая безделушка, мелкая услуга… постепенно, она смогла начать торговать. Несколько купцов, ходящих к ней, дабы узнать, стоит или нет проворачивать очередную сделку (впрочем, старый Мехмет совершенно определенно ходит не за этим – он ни разу даже вида не сделал, будто прислушивается к ее словам, так что перед его приходом она обычно распускает волосы, ему так больше нравится) согласились продавать небольшие партии своего товара по цене ниже обычной, может и упуская какую свою выгоду, а она начала продавать их постоянным своим посетительницам; скромный доход позволил ей вести вполне благообразный образ жизни, а умение слушать, слышать и запоминать – стать весьма полезной для некоторых влиятельных дам и господ. С кем-то поглупее можно в игры играть; вреда не будет, толку тоже, но все довольны результатом, с кем-то поумнее – говорить открыто, не прикрываясь гаданиями и ворожбой. Впрочем, это совсем не значит, что она ничего не слышит; бабушка научила ее многим странным и необъяснимым вещам. Другое дело, что Аспасия сама старается не думать о границах своих возможностей или о том. К чему они ее обязывают.