Белый мрамор с прожилками становился то тепло-кремовым, то отдавал нежной голубизной, то играл розовыми бликами. В отблесках многочисленных свечей и масляных ламп, закреплённый в изящных светильниках, этот благородный камень становился воздушным как та пена, которой банщицы покрывали тела жительниц гарема - легким, нежным, переменчивым и с обманчивым ощущением свободного полета и неба над головой. Где-то в самой вышине купола, вздувающегося шапкой над центральным залом, где на мраморной "звезде" были расставлены легкие угощения и полулежали одалиски, был проделано окошко, куда устремлялся пар и через которое солнечный свет чертил по окружности своим лучом в ясные дни бег дня. Много часов когда-то Афифе султан провела в этих стенах, полных ароматной влаги, масле и тихого журчания воды в многочисленных фонтанчиках, ваннах и чашах, размышляя над насущными проблемами или умащивая свое тело маслами для ночи с султаном. А порой балканка не чуралась проводить здесь тайные встречи со своими приспешницами в гареме, обмениваться последними сплетнями и просто оценивающе присматриваться к потенциальным соперницам, грациозно проходивших мимо под цокот деревянных башмаков, призванных уберечь ступни наложниц и султанш от горячего камня и воды.
Теперь же, спустя годы, Афифе лишь наблюдала. Через небольшое зарещетчанное окошко, искусно скрытое под фальшивой панелью, женщина могла незаметно наблюдать за происходившим в центральном зале. И посмотреть действительно было на что..
Едва здоровье валиде султан стало необратимо разрушаться, а все гадания стали предрекать скорую смерть, вторая хасеки усердно взялась за то, чтобы укрепить свое положение в гареме. Не далек был тот день, когда повелитель назначит свою новую валиде, а до назначения в Манису было так вообще рукой подать, и гордая султанша совершенно не желала, чтобы Турхан султан опередили ее еще и в этом. А раз чрево самой Афифе было пусто, то следовало подумать о том, чтобы оно дало жизнь первому внуку падишаха..
Затем этим днем Афифе султан стояла у решётки в потайной комнате и придирчиво осматривала собравшихся купальщиц. Все они были выбраны не случайно: старший евнух в течении нескольких недель зорко следил за всеми наложницами в гареме, а особенно - за недавно потупившими. Мать желала для сына не только здоровую и красивую хасеки, но и такую, которая была бы, чего греха таить, всецело предана Афифе, а следовательно шанса найти такую среди неоперившихся карие было больше.
- Вот та, темноволосая, - и евнух, почтительно отступив на шаг, указал тонким пальцем на полнотелую девицу с черными как смоль волосами.
- София, русинка..Уже неплохо говорит на нашем языке, бойкая, смелая..
- Смелая? Нет, смелая пускай пока подождет своего часа. Такая девушка способна окрутить мужчину, а может и отпугнуть. Нам нужна мягкая девушка, как лань, - и балканка окинула взглядом пышногрудую девушку, поливавшую себя водой из черпака, скептическим взглядом.
- Со смелой мне пока бой вести не хочется. С ними много шума.. А эта?
- Это? Это ..мм..ее , кажется, уже назвали, Махинвэр, моя султанша. Она с Адриатического моря, подарок Ибрагима Кары паши.
- Подарок? Мм, нет, подарок будет служить своему господину, кормиться из его рук, сложно будет переломить ее верность, сам знаешь..Так что и эта пускай спит с миром. Что еще?
Евнух только кратко вздохнул, давая понять что понимает куда клонила Афифе и вновь подошел ближе к решетке, всматриваясь в полумрак хаммама.
- О, а как Вам та? - и он после некоторого колебания указал на группку девушек, сидевших на лавке и о чем-то шептавшихся.
- Которая? Та, что слева? - и подойдя ближе, султанша мысленно прокляла несносный полумрак. Мысль собрать всех стоящих девушек в хаммаме принадлежала аге при некотором намеке самой балканки. Где, как не в бане, можно было рассмотреть и лицо, и фигуру будущей наложницы и при том не вызвать подозрений своим интересом? Но госпожа совсем забыла как обманчив тут бывал свет, а и влажность пробилась во все складки одежды и султанша почувствовала как капелька пота сбежала между лопаток. Пора было решать..
- Ну ладно..Кто это,как ее назвали?
- Которую? Это Эсма, Катерина и Евдокия. Первая - черкешенка, но незнатного рода, ее подарил какой-то бей. В центре - Катерина, она венгерка или румынка, у нее ужасный голос, но тело красивое. А та, что зовется Евдокией пока себя проявила мало, но калфы говорят она хорошо поет и музицирует, прямо сердце радуется. Потому я ее и решил Вам показать.
- Аллах,помоги мне, - и Афифе передернула плечами, еще раз осматривая зал и размышляя кого она хотела бы увидеть ближе. Она решительно не видела ни одной девушки, которая могла бы понравиться ее Мустафе, хотя какие ему могли нравиться мать шехзаде пока знала мало - традиции запрещали сыновьям падишаха заводить детей и гарем до отъезда в санджак, а потому если ее лев и стал мужчиной к этому дню, то кто с ним разделили ложе, мать, конечно же, узнала бы последней.

Выбор был непрост, но в конце концов, сделать его нужно было..
- Пускай они домоются, обсохнут и одернутся, а потом по одной веди в комнату для отдыха. Я хочу рассмотреть их лучше. Пускай будет Эсма, рыжая, потом та, что с пышным телом и эта Евдокия. Остальные пускай возвращаются в гарем. И вели прийти Ченнет калфе, я хочу чтобы она присутствовала, мне нужно знать ее мнение, - и обмахиваясь рукой, султанша задвинула окошко и поспешила покинуть душную каморку.

..Небольшую комнатку с широким диваном, где султаншам обычно полагалось отдыхать после парной, заливал золотистый свет. Он лился через полупрозрачные занавеси , затенявшие комнатку от яркого солнца, но не создававших тени и полумрака. Потягивая молоко из стакана, вторая хасеки подала жест калфе и та впустила следующую девушку.
Та, что звалась Евдокией..

Отредактировано Афифе Султан (2016-12-15 23:37:32)

Черноглазая султанша придирчиво осматривала стоявшую перед ней худосочную девушку.
Как и полагается ( а этому в гареме учили с первых дней), она опустилась в раболепном поклоне перед Афифе, скрывая светлыми волосами свое лицо. В полумраке клубов влажного права, исходившего от кадок с горячей водой и мрамора, султанша толком не смогла рассмотреть лица этой хатун, а потому жестом приказа евнуху закрыть двери и стать ближе девушке на случай, если та плохо понимала их язык. Проводить весь деть в беседах с пока безликими рабынями султанша брезговала да и не желала.
- Подними голову, хатун, - отрывисто приказала Афифе султанш и выпрямилась на оббитом бархатом и тесьмой диванчике. Взяв с инкрустированного слоновой костью столика чашечку с кофе, женщина придирчиво осмотрела фигурку девушку и мысленно сделала для себя пометку - худосочна. К тому же, светловолоса, как Надира, что прислуживала у ее Салихе и которую та очень любила.
Брать еще одну..Стоило ли?
- Как тебя зовут и откуда ты?
"Евдокия..Евдокия.." - из памяти всплывали образы давно полузабытого собственного прошлого, еще того, где она была сначала Милицей, а потом - безликой Фатьмой. Евдокия было славянское и греческое имя, в гареме иногда встречались и уроженки Балкан с таким именем, но чаще всего таких девушек привозили или с тёплых берегов Средиземного моря, или с холодных просторов роксоланов и поляков.
Имя, конечно же, она уже знала, но Афифе желала оценить голос девушки и то, как она держалась, но евнух, топтавшийся у плеча девушки, решил выслужиться и перебил рабыню..
- Ее имя - Евдокия, госпожа, мы пока не дали ей нового имени из-за болезни валиде Хафсы султан, да продлит Всевышний ее дни. Старшая калфа же не поспела. А девушку привезли из Крыма. Вероятно, она из московитов или русинов..
Мужчина попытался добавить еще что-то, явно желая блеснуть своими познаниями в жизни гарема, но султанша резко остановила и его жестом приказала молчать, одарив его достаточно суровым взглядом, чтобы лишить евнуха желания продолжать..
- Так как тебя зовут и откуда ты, хатун. Отвечай, здесь тебя никто не обидит, если ты не станешь противиться и будешь покладиста, - терпеливо произнесла Афифе и сделала неспешный глоток кофе.

Манера, с которой Евдокия изъяснялась, заметно позабавила Афифе.
Несомненно, что и она когда-то говорила практически так же, но учитывая год проведенные в гареме, среди куда более опытных и повидавших многое женщин, среди тех же наложниц, что порой хранили память о своем родном доме не менее тщательно, чем способы расположения к себе султана, значительно расширили кругозор султанши.
Она наслышана была о Московском княжестве, и о го православной вере, и о том, что татары не гнушались совершать совершенно вопиющие набеги в самое сердце, доходя порой до темных лесов в предгорьях как Карпатских гор, так и к самым рубежам старого города, звавшегося Киевом. Кажется, сверяясь с мысленно картой, Москва лежала значительно севернее..
- Я знаю, где находиться Великое княжество Московское, хатун, - с улыбкой ответила хасеки, улыбаясь над чашечкой кофе. Не думала же эта девочка, что в самом сердце Османской империи живут невежды или что мать шехзаде Мустафы и хасеки султана Баязета совершенно глупа?
- Твой отец был весьма нерасторопен, как и Великий князь что его назначил - он не смог защитить собственную дочь, хотя и назначен был его волей вести войско. впрочем, видит Аллах,жених не лучше. Всевышний уберег тебя от глупцов, девочка, ровно как и от большей беды.
Поставив склянку на столик, Афифе подалась вперед, желая рассмотреть лицо Евдокии.. Что ж, чутье ее не подвело: светловолоса, светлокожа, но не так бледная как казалась, ясные глаза смотрят настороженно и с мольбой, но не глупо. Пожалуй, если дать ей немного освоиться, прогулки на свежем воздухе и хорошее питание, то внешне она станет немного красивее. И бодрее на вид. А вот что касалось манеры держаться..Что ж, можно было бы попросить Салихе или одну из отставных хасеки заняться девочкой.. Уповать в такой ситуации можно было только на себя, а потому сестры падишаха сразу же отсеивались - Афифе нуждалась в верной ей наложнице, которая бы не сбилась с пути, как говорят. Если чутье не подводило "балканскую ведьму", то впереди их ожидала не одна бессонная ночть и не одно трудное решение, а потому в женщине рядом со своим сыном она хотела быть уверена.
- Что ты умеешь, Евдокия? Танцы, пение, музицирование? Ты грамотна? - и предупреждая попытку евнуха ответить, если таковая и имелась, прежде чем ответила бы эта московитка, султанша предостеригающе сверкнула на агу взглядом темных глаз.

- Недурно, совсем недурно, - не переставая осматривая девушку с ног о головы, Афифе все еще сомневалась.
Впрочем, что можно было взять с неоперившегося птенца, занесённого в Стамбул с берегов своей родины подобным образом? Султаншу по крайней мере какое-то время готовили, учили языку, танцам, пению, манерам и обхождению, не говоря уже о том, чем нужно было прельщать мужчину на ложе. А что взять с этой девочки? У страха глаза велики и именно так она сейчас взирала на роскошно одетую женщину, вальяжно потягивающую кофе, сидя на пышных подушках. Товар, не более чем товар, вырванных из объятии своего естественного образа жизни в достаточно сознательном возрасте чтобы в течение времени уже было невластно над ее воспоминаниями. Такая всегда будет помнить боль и унижение рабства, убийства, смерти родных и ту, прерванную жизнь, что осталась за плечами. Подобные девушки часто впадали в апатию, попадая в гарем, проходя отбор в самое удивительное место на земле, превращались в итоге в собственную тень и доживали свои годы в прислуге или в Старом дворце, Дворе слез, как между собой его с ужасом прозвали наложницы. Сама Афифе когда-то провела там несколько месяцев, пока шли разбирательства по части той истории с отправлением и бесплодие Турхан - и воспоминания у нее о том месте и женщинах его населявших остались самые горькие и пугающие.
Так что выбирая ту, что войдет в жизнь ее единственного сына, хасеки хотела быть уверена, что эта не сникнет, не зачахнет, а имеет волю к жизни. И желание что-то делать если что-то делают для нее.
- Впрочем, не всем здесь интересны чужие станы и их уклад, тем более что скоро ты примешь ислам и получишь новое имя, Евдокия. Думаю, тебя удивляет отчего такая женщина как я, хасеки нашего луноликого повелителя, да продлит Аллах его дни и умножит славу, вызвала тебя и твоих подруг сюда? - стрельнув темными глазами на рабыню, женщина взвешивала сейчас каждое сказанное слово и следила за реакцией русинки. Ей совершенно не хотелось чтобы по гарему пошли ненужные слухи, способные поставить под удар ее льва и ее саму, а что следовало быть очень осторожной, общаясь с девушкой.
- Не секрет что султанши, сестры, наложницы и матери сыновей падишаха берут себе в услужение и воспитание подающих надежды девушек. Ты, Евдокия,если будешь предано служить и примешь свою новую жизнь, имеешь шанс занять высокое положение при дворе, стать калфой, а может и даже хазнедар, казначеем гарема. Это очен важная должность. Такие вопросы, конечно решит валиде султан нашего Повелителя, но уже сейчас я, как мать ее внука, должна отобрать кого-то из новых девушек, чтобы представить ей после определенного обучения. Ты будешь учиться больше и дольше других, девочка, чтобы предстать перед Хафсой султан, которая решит твою судьбу. Пока же ты будегт при мне, если мне покажется что ты достойна этого. Кто знает, возможно тебя ждет блестящее будущее. Но только, если ты готова отбросить все то, что связывает тебя с твоим прошлым.
Евнух за спиной Евдокии опасливо взгляну на султаншу, но тактично промолчал. Вот уж он никак не представлял этого щуплого цыпленка возле сиятельной госпожи. То ли дело Салихе султан, нежная роза гарема, девушки вокруг которой были прекрасны как рассвет и юны. А эта..Эх, только Аллаху было ведомо о чем думала госпожа когда не одобрила кандидатуры пышнотелых красавиц из Греции! Даже калфами они были бы красивее, чем эта щуплая девочка с глазами как у дикой серны.