Халиме покинула свои покои, рабыни закрыли за нею двери, она ступила в коридоры дворца, в котором выросла. Этот дворец был домом ее матери, плененной когда-то и привезенной из чужих мест, как сотни других девушек. Не долго она прожила в гареме незамеченной прежде, чем Повелитель увидел ее. Ее красота пленила Повелителя, ее темные волосы гладкие, словно шелк; ее глаза, словно две глубокие пропасти, в которых ты боишься утонуть; ее голос, которым она трогательно пела песни о своей родине. Султан даровал ей имя, покои с собственным садом, а она даровала ему множество детей, некоторые из которых не пережили младенчество. Но Халиме, Баязет, Накшидиль и Мелике оказались сильными. Говорили, что из всех детей на мать больше всего походили Халиме и Баязет. Накшидиль была слишком юна, чтобы это сравнение имело место быть, а Мелике со своими огненно рыжими волосами и веселым нравом больше походила на отца, чем на мать.
Первым их покинул отец, великий султан. Повелитель умер, долгих лет султану Баязету, пусть живет еще тысячу зим. Это обычное течение жизни, когда дети хоронят своих родителей, тем более, дети теряют определенную связь с Повелителем, становясь старше. Но мать, Валиде. Для нее дети всегда останутся детьми. А когда дети теряют свою мать, они теряют часть себя, большую часть.
Халиме ступает по каменным коридорам, освещаемым факелами, не замечая ничего вокруг. Мимо нижнего гарема, где выстраиваются девушки, чтобы поприветствовать ее. Черный шелк, который она не надевала уже столько лет, делает ее кожу бледной, а диадема с такими же темными, словно сама ночь камнями, блестит в свете факелов. Во дворце невероятно пусто, все, кто имеет возможность скорбеть в своих покоях, предпочитают тишину и одиночество. Халиме не может себе этого позволить. Она идет все также величественно, но ноги ее залиты свинцом, а сердце сжимается от боли. Как теперь смотреть в глаза Повелителю, как теперь говорить с ним о матери, которую не сберегла? Халиме была рядом всю ее болезнь, она призвала из всех четырех концов света лучших лекарей, она консультировалась даже с теми, с кем было запрещено, все ради выздоровления Валиде Султан, и все было напрасно. Аллах забрал Хафсу Султан, теперь она покоится в мавзолее  своего мужа.
Халиме шла по коридорам дворца, и видела тени собственного прошлого. Детский смех, игру в догонялки. Эти дети оборачивались на нее и смеялись, махая ей и маня за собой. На террасу, где она совсем еще юной девушкой опускается в поклоне перед матерью, а потом целует ее руку; к дверям покоев Падишаха, перед которыми она стоит в красивом светлом платье, ожидая позволения войти. В тот день отец сказал ей, что она выйдет замуж. О, Аллах, сколько всего хранят эти стены, сколько эпох они сменили, и как болезненна была каждая и этих смен.
Султанша уже у дверей, тени прошлого исчезли, она все в том же черном одеянии, слуги возвещают о ее приходе, и она терпеливо ждет, пока Повелитель позволит ей войти. Двери отворяются, она делает два шага в покои брата и приседает в поклоне. Он стоит к ней спиной, как делал это в тот же день, когда умер их отец. Халиме подходит ближе и кладет руку на его плечо. Нет сейчас Повелителя и султанши, есть брат и сестра. Всего на одно мгновение, пусть на краткий миг, но они нужны друг другу.
- Баязет..
Тихо произносит она, словно ее пронзает часть его боли и дышать становится просто невыносимо тяжело.

Мой брат, мой друг, моя опора, мой султан. Мой брат вырос, мой брат стал повелителем мира, а мы всего лишь его бледные тени, те, кто стоят позади него, те, кто должны охранять его покой, те, что должны помогать ему служить Империи. Я люблю свою семью, так сильно, что не передать словами. Но близкие часто нас подводят, именно они ранят больше всего. И я подвела его, не сберегла нашу Валиде, единственную ниточку, которая связывала нас с прошлым. Он касается моей руки, в этом немом жесте столько любви и поддержки, но разве не я должна сейчас поддерживать его? Но его сестра сильно устала и готова признать это. Весь гарем теперь был на моих плечах ради сохранения этого хрупкого мира. Турхан вот-вот родит дитя, ей будет не до гарема, и много бед может последовать за этим. Отдать правление Афифе? Второй Хасеки? Тогда раздора вовсе не избежать. Им всем нужно немного покоя.
На моих губах возникает вымученная улыбка, в такие моменты я не могу контролировать себя, да и не нужно. Я ведь рядом с самым близким мне человеком, теперь самым близким. И Повелитель прав, даже Валиде порой нужен отдых, поэтому мне следует окружить себя верными и мудрыми людьми, которые будут чтить традиции и служить на благо династии, так же, как династия служит на благо Империи, и даже на благо своих рабов. Многое во дворце готово было поменяться, особенно сейчас, когда все сестры Баязета собрались под его пристальным взглядом. Невиданное до селе, ... ведь чаще всего во дворце остаются только юные и незамужние сестры Падишаха.
Опускаюсь на предложенное мне братом место, так непривычно сидеть рядом с ним. Когда такое последний раз было? В далеком детстве под строгим взглядом матери, когда оба они совершали очередные шалости, таскали с кухни сладости, да без спроса забегали в покои своего отца.
- Мы найдем силу в наших детях, мой Повелитель, так как наша Валиде находила силы в нас. Совсем скоро дай Аллах Турхан Султан подарит Вам еще одного Шехзаде. Эти стены снова будут слышать плачь детей и их смех. Да благословенны будут эти будущие дни для нас.
Хотела бы я знать, какими были последние дни моей матери? Разумеется. Могла ли я просить рассказать об этом, не боясь раскрыть только подсыхающую рану? Боялась бы. Но если Повелитель пожелает знать, я расскажу ему. Валиде не приходила в себя несколько дней, болезненных дней, которые тучами нависли над дворцом. Молитвы слышались из всех покоев, и далеко не все молились о скором выздоровлении матери Падишаха. Кто-то ведал Аллаху о своих горестях и страхах, кто-то просчитывал свое будущее и выгоду от того или иного исхода. Но одно было абсолютной правдой, ничто в этом дворце уже не будет таким, как прежде.