Boran Kuzum
Фархат Бей, 25 лет, начальник охраны шехзаде Мустафы
Оздемироглу Фархат Бей - выходец из знатного семейства, родоначальник которого, Оздемир-паша, "происходил из тюрков Дагестана", а его потомки - мамлюкские беи Египта - признали власть турецкого султана после завоевания родных земель османами в 1517 году, пополнив ряды армии Османской империи. Оздемироглу довольно скоро прославились на военном поприще и справедливо вознаграждались султаном. Каждая новая победа Оздемиров приближала триумф рода и укрепляла его позицию в государственном аппарате империи. Дед Фархата - Оздемироглу Осман-паша - добился наивысшей должности, на которую только мог рассчитывать даже самый честолюбивый паша - чин Великого визиря и сардара (главнокомандующего) османской армии. Посл его смерти в 1585 году эта должность перешла в руки представителя не менее знатной фамилии - Кёпрюлю Фазила Мансура-паши, супруга сестры султана Баязета Халиме Султан. Сын Османа-паши, Саид-паша, затаил глубокую обиду на падишаха, которую, конечно, никогда не решался выказать. Он озлобился и против действующего Великого визиря, не оставляя алчного стремления однажды занять его место. Саид-паша аккуратно и постепенно укреплял свое влияние в Совете пашей, заручаясь поддержкой влиятельных семей и янычар. К счастью, глава янычарского корпуса - Искандер-ага - его двоюродный брат, заинтересованный в том, чтобы самым близким к султану человеком был если не он сам, то близкий родственник. Таким образом, к нынешнему времени Саид-паша добился второй, после Великого визиря, ступени на пьедестале государственной власти. В молодости он женился на знатной женщине из рода аббасидских халифов в Египте, Хатидже Ханым, которая вскоре подарила ему наследника - Фархата. Оздемироглу Саид-паша совершенно естественно преследовал свои тщеславные цели, воспитывая сына в строгости и сызмальства приучая его к мысли о долге оправдать славу рода Оздемироглу наилучшим образом. Наставником Фархата был сам Искандер-ага, обучивший молодого человека военному искусству. Воистину можно признать войну искусством, глядя, как ловко молодой статный воин орудует киличем и ятаганом и как точно поражает цель стрелой, пущенной из лука на "монгольский" манер! Фархат тщательно и с особым усердием готовился выступить в походе, по внушению отца считая, что это шанс отличиться и быть замеченным самим султаном. Он перенял честолюбивые надежды Саида-паши и самозабвенно отдавался военной службе, не щадя ни самого себя, ни товарищей рвался в бой и завоевывал трофеи. Его манила слава и признательность ему Повелителя, он чувствовал скорое приближение своей личной победы, такой, которой не знал ни один турецкий воин прежде. Однако, коль скоро ему открылось истинное лицо Войны, родной сестры Смерти, безобразной, уродливой старухи с черными впавшими глазами, спесь Фархата поубавилась. Он увидел, насколько страшно и ужасно поле боя и осознал цену каждого мгновения, от которого подчас зависела жизнь - его и соратников. Фархат продолжал сражаться, не желая становиться дезертиром и омрачать репутацию Оздемиров несмываемым пятном позора. Но делал он это с совершенно другим умонастроением, механически, отдавая долг перед отцом и султаном. Ему резко опостылело и опротивело необузданное желание отца обладать всеми звездами, которые только могут уместиться на видимом небосклоне, и главенствовать над луной и солнцем. Он понял, что сам все это время был податливым материалом в его руках, которые лепили из него ту фигуру, что сулила выигрышную партию. Окончания военной кампании османов Фархат ждал больше, чем ждут тепла на севере. Ему было необходимо время и покой, чтобы переосмыслить все, что он обнаружил на войне, и определить свое место в жизни. Одно он знал совершенно точно - никакие чины и звания более не способны сделать его счастливым. Сердце его искало другого, подчиняя себе холодность рассудка.
У АМС